Буддизм и его отношение к шаманизму в прошлом

Если обратиться к истории буддизма, то как принято считать в историко-философской науке, буддизм в свое время возник, как антибрахманское движение Древней Индии. А вот как излагают отечественные религиоведы основную концептуальную идею буддизма: “По буддизму, жизнь во всех ее проявлениях есть выражение различных комбинаций или “потоков” нематериальных частиц — дхарм. Сочетания дхарм определяют бытие того или иного человека, животного, растения, камня и т. д. После распадения соответствующего сочетания дхарм наступает смерть, но дхармы не исчезают бесследно, а образуют новую комбинацию; этим определяется перерождение индивида в соответствии с законом кармы — воздаяния в зависимости от поведения в предыдущей жизни. Бесконечная цепь перерождений (сансара, или колесо жизни) может быть прервана, и к этому должен стремиться каждый; прекращение перерождений, вызывающих страдания, означает достижение нирваны — состояния покоя, блаженства, слияния с Буддой. Но достижение подобного сверхбытия возможно лишь при ведении добродетельной жизни.

Основу учения составляют “четыре великие истины”, которые, согласно традиции, открылись Сиддхартхе Гаутаме в момент его “просветления”. Истины провозглашают, что: 1) жизнь есть страдание, 2) причина всех страданий — желания; 3) страдания можно прекратить путем избавления от желаний, “погашением” последних, а для этого необходимо 4) вести добродетельную жизнь по законам “правильного поведения” и “правильного знания”.

“Правильное поведение” означает жизнь в соответствии со следующими принципами: не убий и не причиняй никому вреда (принцип ахимсы), не укради, не лги, не прелюбодействуй, не употребляй дурманящих разум напитков. Для монашества к тому же основной линией поведения должен быть аскетизм, и поэтому буддийским монахам запрещено присутствовать при развлечениях, спать на удобной постели, пользоваться натираниями, благовониями, духами, владеть золотом и серебром; а также есть после полудня. “Правильное знание” подразумевает самоуглубление и внутреннее созерцание — медитацию. “Правильное поведение” и “правильное знание” позволят человеку постепенно вырваться из бесконечной цепи перерождений, достичь нирваны.

По буддийскому канону, люди не одиноки на пути к познанию истины, на своем пути к просветлению. В этом им помогает Будда (он не считается творцом мира; мир, по буддизму, существует сам по себе), а также бодхисаттвы — существа, которым осталось сделать последний шаг для достижения нирваны, но которые его не делают сознательно, помогая людям обрести спасение. Буддийский пантеон объединяет множество богов как индийского происхождения (например, Брахма), так и пришедших из верований неиндийских народов, принявших буддизм.

Две тенденции раннего буддизма, эволюционируя в ходе его распространения, оформились к началу нашей эры в два направления: “узкий” путь спасения — хинаяна и “широкий” — махаяна. В хинаяне путь к спасению пролегал через членство в сангхе, через монашеское состояние; соответственно возрастала роль совершенствования в учении, коллективного знания; относительно простой была обрядность, менее значим и сложен пантеон; идеалом праведника является архат, т.е. человек, добившийся освобождения от всего мирского путем ухода в монашескую общину — сангху. Крайний аскетизм отличает обрядовую сторону хинаяны. В махаяне допускалась возможность спасения мирянина, в особенности под руководством сострадательного бодхисаттвы; соответственно возрастала значимость молитвы, эмоциональной, иррациональной связи с высшими существами, обряда, усложнялся пантеон…” (9, стр. 116-117).

По мнению известного исследователя истории философской мысли А.Н.Чанышева, буддийская философия явилась революционным преобразованием в умах народов Северной Индии, разделенной на кастовые различия, именуемые варны. Буддизм уравнял всех людей, независимо от происхождения, высказал, что любая жизнь пребывает в “сансаре” — в вечном круговороте страдании и кем бы ни был человек, он обречён на болезнь, старость и смерть ” (10, стр. 77-78). Открыв людям четыре благородные истины о страдании, Великий Будда указал на восьмеричный путь освобождения от страданий, пока человек не достигнет полного очищения ума — неведения, гнева, алчности и т.д. Достижение “нирваны”, т.е. прекращение существования в “сансаре” означает изменение самого способа существования: вместо цепи неконтролируемых перерождений в шести мирах “сансары”, т.е. в шести видах состояний. Человек, занимающийся буддийской практикой, обретает свободу, контроль над своими перерождениями, он уже не сухой лист, бросаемый кармическим ветром то туда, то сюда, а свободное существо, способное помогать всем живым существам, остающимся в “сансаре”, т.е. подверженным действию негативной кармы. Так разъясняют буддийскую теорию современные мастера буддийской Дхармы: Его Святейшество Далай Лама XIV Тензин Гьятсо, его духовный представитель в России Геше Джампа Тинлэй и другие тибетские философы современности (см. Далай Лама. Мир тибетского буддизма. СПб., 1996 г.; Геше Джампа Тинлэй. К Ясному Свету. УланУдэ, 1995 г.).

“Возникнув более 2,5 тысяч лет назад в Индии как религиозно-философское учение, буддизм создал уникальную по масштабности и разнообразию каноническую литературу и многочисленные религиозные институты. Широкая интерпретация философских положений буддизма содействовала его симбиозу, ассимиляции, компромиссу с различными местными культурами, религиями, идеологиями, что позволило ему проникнуть во все сферы общественной жизни, начиная от религиозной практики и искусства и кончая политическими и экономическими теориями. В зависимости от угла зрения буддизм можно рассматривать и как религию, и как философию, и как идеологию, и как культурный комплекс, и как образ жизни” (11, стр. 5).

“Человек, пожелавший следовать по “срединному пути”, указанному Буддой, должен принять, что существует непрерывный процесс перевоплощений, управляемый законом “кармы”. Что есть карма с точки зрения буддизма? Буквально “карма” (санскр) означает “деяние”, и понятие кармы выражает идею существования причинной связи поступков и их результатов. Карма может быть положительной и отрицательной. Отрицательная карма, накопленная в предыдущих жизнях, а также аффекты, или омраченное сознание т.е. такие негативные состояния сознания как алчность, гнев, неведение и т.д., присущее нашему сознанию в этой жизни служат причиной будущих дурных перерождений — в аду, в мире голодных духов или в качестве животного. Положительная же карма служит причиной для благого перерождения в высших мирах.

Открытие буддизма связано с тем, что действие закона кармы — последствия дурной кармы — можно пресечь. Как? Первым шагом в этом направлении является принятие прибежища в Трех Драгоценностях: Будде (Тот, кто достиг просветления), Дхарме (Его Учение) и Сангхе (собрание существ, достигших освобождения). Приняв прибежище и получив благословение (поддерживающую силу) тех, кто прошел путь к освобождению и достиг успеха, любой человек имеет возможность, с точки зрения буддизма, достигнуть также освобождения от сансары. На пути махаяны существуют различные методы — развития — отречения (отказ от привязанности к сансаре), Бодхичитты (устремленность к пробуждению ради счастья всех живых существ) и мудрости. Очень важно на пути к освобождению иметь проводника, т.е. духовного наставника. В буддизме связь ученика и учителя имеет особое значение: учитель рассматривается как воплощение Будды и всех бодхисаттв, а также всех учителей, образующих данную линию преемственности. Не только чтение коренных текстов, происходящих от самого Будды Шакьямуни, но и слушание учителя, а затем размышления, медитация и созерцание помогают взрастить и укрепить веру в спасительные силы Трех Драгоценностей. Фундамент всех достижений в буддизме — это практика почитания гуру. На ее основе происходит развитие базовой нравственности, связанной с воздержанием от 10 не благих деяний, и остальной духовный процесс, вплоть до высших сиддхи.

Для понимания сущности буддийской философии и механизма буддийской практики совершенно недостаточно поверхностного знакомства с буддологическими работами, тем более советского периода. Об этом мне постоянно напоминает И.С.Урбанаева.

Адекватное восприятие буддистских идей и методов невозможно, подчеркивает она в личных беседах — если только ограничиваться историко-философским подходом. Ведь одних текстов недостаточно для транслирования буддийских знаний. Очень важную роль в буддизме играет передача учения от Учителя ученикам. Есть также тайные наставления, нашептываемые учителем в ухо ученику. Поэтому правильно изложить теорию и особенности практики буддизма может, на самом деле специалист, владеющий коренными текстами, и являющийся сам буддистским практиком, т.е. получающий устные наставления от учителя чистой линии передачи Дхармы и применяющий эти знания в собственной жизни. До сих пор, однако, отечественные востоковеды-буддологи сохраняли позиции внешнего наблюдателя или, в лучшем случае, историка философии, который имеет дело только с текстами буддистских авторов прошлого. Отсюда — искаженный образ буддизма в отечественной науке и общественном сознании России.

Так, например, известный в прошлом столетии востоковед К.М.Карягин в своем очерке о Будде выразил типичные восприятия учения победоносного. Для него Будда Гаутама — лишь один из тех, кто появляется, как маяк для человечества, когда “среди узкоэгоистических стремлений, среди беспощадной борьбы за существование совершенно исчезают присущие нравственной стороне человечества стремление к идеалу любви и солидарности между людьми”. К счастью для человека — пишет он, — среди этого мрака зла и эгоизма, как спасительные маяки, различающие свет в ночной темноте время от времени являются люди, отдающиеся всецело служению человечеству и побеждающие в себе эгоистические стремления.

Эти люди так или иначе пытаются направить человека на забытый им путь к правде, воскресить в нём веру в покинутый им идеал любви и состраданья. Как люди они, конечно, могли ошибаться и попадать на ложный путь в достижении истины, но это не умаляет их заслуги, как двигателей развития человеческой мысли и пробудителей человеческой совести.

К таким людям принадлежал принц Сиддхартха Гаутама из племени “сакьев”, от чего его еще именуют Сакья-Муни. Он религиозный реформатор Индии и основатель нравственно-этического учения” (12, стр. 1). Для К.М.Карягина Будда Гаутама — это лишь человек и автор философской теории, Он мог ошибаться, и Карягин пишет далее о нем так: “Как метафизик, он (Будда) смотрел на жизнь и её явления сквозь призму субъективного мировоззрения. Глубоко разочарованный в жизни, он пришёл к отрицательному безотрадному и одностороннему взгляду на жизнь и как результату этого взгляда — учению о Нирване. Он совершенно упустил из виду, что жизнь человека не должна быть пассивной (созерцательные, медитативные упражнения), что цель её заключается не в бездействии и сне, а в энергичной деятельности и борьбе с самим собой, со своими пороками, в стремлении к развитию нравственных идеалов человека и в уничтожении всего, что противодействует этому развитию. И, смотря, на жизнь с собственной точки зрения, он (Будда) создал нравственное учение, высший идеал которого состоит в подавлении всякого жизненного ощущения, в “смерти заживо” в уничтожении мысли и чувства. Мораль Сакья-Муни даёт краткое, но точное изложение этой морали. Вот оно изречение Будды: “Сидеть лучше, чем ходить, спать лучше, чем сидеть, а всего лучше смерть” (13, стр. 53). В этой цитате из работы К.М.Карягина нашло отражение типично-искаженное восприятие буддизма, как учение к развитию безволия, бессилия к угасанию и небытию. Это — грубая ошибка, — как подчеркивает мой руководитель И.С.Урбанаева. По ее словам, основанным на знании буддийской философии, полученном от авторитетных современных буддийских учителей, “буддизм представляет собой веру, основанную на системе очень мощных знаний, или, можно сказать науку, основанную на вере. Это особая ментальная техника и методы работы с тонкими энергиями человека, благодаря этим техникам человек способен взрастить в себе невероятную силу, основанную на нравственности”. Эта сила способна совершать чудеса, с ней связано появление таких сверх способностей, как ясновидение, левитация, телепортация и др. Но базой всего этого является нравственность и устремленность к пробуждению ради блага всех живых существ.

Как пишут отечественные буддологи, известны четыре стадии “просветления”:

“1-ая — это вхождение в поток, ведущий к нирване

2-ая — последнее возвращение в этот мир страданий перед достижением нирваны

3-я — невозвращение в этот земной мир

4-я — достижение нирваны после смерти

Различные стадии просветления, которого добивается человек благодаря самосозерцанию и полной отрешенности от внешнего мира, преследуют конечную цель — угасание всех чувств человека и воображаемый уход из “мира страданий” и является последним этапом на пути к нирване” (14, стр. 14).

С моей субъективной точки зрения трудно объяснить это негативное положение в отечественной буддологии: стремление к смерти в буддизме, исходя из теории о драгоценности земной жизни, даруемой Творцом — природой человеку.

Как видим, и современные исследования буддизма разделяют мнение ученых XIX столетия о том, что буддийский путь означает угасание, уничтожение бытия, уход из мира. Но это — совершенно ошибочное понимание цели буддизма и смысла буддийского пути. Неверно говорится и о стремлении к смерти “как характерной черте буддизма”.

Когда буддисты говорят о стремлении положить конец сансаре, то речь идёт о прекращении того состояния сознания, в котором мы пребываем из-за своих аффектов, главный из которых — неведение. Мы пребываем в неведении о способе существования — в состоянии неведения об истинной природе вещей.

Речь вовсе не идет об уничтожении этого мира или о бегстве из этого мира. Сансара — это не место, а качественная характеристика нашего способа бытия. Но наш способ существования можно изменить. Открытие Будды в этом и заключалось. И нет речи о “стремлении к смерти” в буддизме. Буддисты учат о том, что, имея драгоценную человеческую жизнь, человек располагает шансом изменить способ своего существования, а как минимум, он может застраховать себя от низкого перерождения — в мире адов, в мире голодных духов и в мире животных.

И.С.Урбанаева пишет: “Отечественные ученые, изучающие буддийскую философию, работают, как правило, в историко-философской плоскости, занимаясь переводами буддийских текстов, оставленных учителями прошлого, и почти не обращают внимания на деятельность современных буддийских философов, а между тем и сегодня есть великие мастера дхармы, несущие живое слово Будды, являющиеся держателями учения… Одни лишь переводы старинных текстов неспособны помочь постижению и, тем более, усвоению буддизма, важно иметь устную передачу от живого держателя учения и соответствующее посвящение. Тогда врата дхармы открываются, и начинается путь… Таким надежным проводником, ведущим к страданиям и мудростью по белому пути, является доктор буддийской философии Геше Тинлэй, любимый ученик Его Святейшества Далай-Ламы XIV и наш великодушный Мастер”. Поэтому она уделяет много сил изданию книг современных буддийских учителей.

Как говорит духовный представитель Далай Ламы XIV в России и странах СНГ Геше Джампа Тинлэй, “буддизм — это состояние сознания и сердца, — это внутренняя идея, — это концепция учения, которая помогает трансформировать наше сознание и личность изнутри.

Буддийское поведение в первую очередь подразумевает, что Вы никому не приносите вреда, во вторых предполагает помощь другим” (15, стр. 3-5).

А вот что говорит сам Его Святейшество Далай-лама XIV Тензин Гьяцо: “Буддизм — одна из многих религий мира, ее Учитель. В этом мире много разных лекарств для лечения разных болезней, и точно также есть много религиозных систем, служащих средством к достижению счастья всеми живыми существами — людьми и прочими. Каждая из этих систем отличается методами практики и формами своего выражения. Но мне думается, все они едины в том, что совершенствуют тело, речь и мысль практикующих, и в том, что они имеют благие цели. Все эти религиозные системы сходятся в Учении о неприемлемости дурных деяний речи, таких, как ложь и злословие, а также дурных физических деяний, таких, как воровство и убийство” (16, стр. 16-17). Таким образом, буддизм как духовный путь содержит черты, общие с другими религиозными учениями. Это некие универсальные духовные принципы. Перейдем теперь к истории проникновения буддизма в наш регион: “В Бурятию буддизм проник в 16-17 веках, в форме ламаизма, секты “гелукпа”. Официальное внедрение и укрепление буддизма в Бурятию усилилось после прибытия в 1712 году 100 монгольских и 50 тибетских лам”. (17, стр. 70).

“Сильное увеличение ламайских монастырей, из которых наиболее древний-Цонгольский дацан, первоначально называвшийся Кингонтуйским, построен в 1758 году, — и непомерное размножение духовенства, причем в 1848 г. число одних только лам дошло до 4546, вызвало со стороны правительства в 1853 г. распоряжение об ограничении числа дацанов 34 (из них только 3 в Иркутской губернии) и духовенства 285 лицами” (18, стр. 62).

К.М.Герасимова, исследовавшая историю проникновения буддизма в Бурятию, пишет об этом процессе так: “Феодально-церковная культура Центральной Азии, коей является буддизм для бурят иноземная, конфессиональная. Она складывалась в рамках монгольской раннефеодальной государственности, через обращение монголов в тибетский буддизм, первично усилиями духовенства красношапочной секты — сакьяпа, а вторично — желтошапочной секты гелукпа. В отличие от монголов Внутренней и Внешней Монголии, объединения эхиритских, булагатских и хоринских родов не имели политической основы для провозглашения буддизма официальной религией бурят.

Бурятские кочевья как провинция “монгольского мира” присоединялись пассивно к государственным актам “центра”. Сам факт смены религии свидетельствовал об изменениях в бурятском обществе, тенденции ” феодализации ” общинно — родового уклада. Установление ламаистской конфессии в Монголии, Бурятии, Туве, Калмыкии происходило по испытанной тибетской матрице обращения в буддийскую веру номадов — шаманистов. В Бурятии становление новой религии прежде всего, столкнулось с противодействием шаманов, что вызвало ответные репрессивные действия: ламы с помощью полиции (как официально признанная царизмом религия бурят) преследовали шаманов, арестовывали, высылали и т.д. Устраивали массовые сожжения онгонов и других предметов шаманского культа. Но духовную силу традиционного авторитета родовых шаманов, тем более знаменитых табайнаров нельзя было уничтожить физически. Требовалось длительное вытеснение из глубин народного сознания духовных традиций шаманских верований” (19, стр. 41-42).

“В XVII в. проповедники Нэйджитойн и Зая Пандита, последователи учения Дзонхавы, пользуясь поддержкой феодальной верхушки, с большим успехом пропагандируют учение секты желтошапочников среди монголов и ойратов, действуя на народные массы не только силою убеждения, но и льготами и подарками, а также репрессиями по отношению к шаманам и шаманистам. С этого времени ламаизм-буддизм быстро занимает господствующее положение, а шаманизм клонится к упадку и почти совершенно исчезает в Монголии” (20, стр. 176). О том, какая яростная борьба между шаманами и ламами происходило в Монголии, на примере Прихубсугульских дарханов поведал в своем докладе на международном симпозиуме “Центрально-азиатский шаманизм…” (УланУдэ, 1996 г.) монгольский историк О.Пурэв (см., О.Пурэв. Некоторые вопросы обрядности шаманов западного побережья оз. Хубсугул, стр. 71 в сб. “Центрально-азиатский шаманизм…”). Сыновей великих шаманов и шаманок признавали официально — со стороны главы буддийской церкви Монголии — в качестве больших хубилганов, буддийских перерожденцев. И, как говорят в народе, человек с сильным шаманским удха становился сильным ламой. Т.е. шаманские корни как бы не исчезали совсем, а прививались к новой духовной почве — усилиями буддийских иерархов. Но не все шаманисты обращались в буддизм. Иркутские буряты в гораздо меньшей степени приобщились к учению Будды, хотя, судя по их шаманским призываниям (см., Неопубликованные архивные материалы С.П.Балдаева, М.Н.Хангалова), Далай-лама призывался во время ритуалов (Посвящения и др.). Наряду с чисто шаманскими божествами и духами. (На это обратила внимание И.С.Урбанаева, опубликовавшая некоторые из этих материалов в сборнике “Центрально азиатский шаманизм…”).

Наиболее известные шаманы и шаманки, изгнанные с родных мест Монголии и Бурятии переходили через Байкал на иркутскую сторону, которая всё ещё оставалась шаманской и здесь приложили все свои усилия для возрождения шаманизма, обучая даже детей шаманским призываниям, передавали им мифологические и родословные предания, бесценные знания шаманской практики, которые в годы Советской власти были сведены к минимуму, но остались в народной памяти предания. “Хотя в идеологическом плане существовала концепция, согласно которой все прогрессивное в культуре бурятского народа якобы шло из Запада, благодаря великому русскому народу (представителями его различных социальных слоев на разных этапах истории Бурятии ), а все негативное и реакционное с Востока, чему способствовали монгольские феодалы-завоеватели и миссионеры-ламы из Тибета и Монголии распространявшие религию Востока -буддизм. Однако новейшие исследования показывают, что роль буддизма в развитии бурятской культуры была значительна и неоднозначна. Последствиями насаждения буддизма в Бурятии 17-19 вв. явилось распространение среди бурятского населения монгольской и тибетской письменности и грамотности, знаний по таким буддийским наукам как философия, астрономия, грамматика, логика, технология ремесел и искусств, медицина, поэтика, стилистика. Буддизм привнес с собой музыку и танцы, искусство книгопечатания ксилографическим способом.

Строительство монастырей и храмов в стиле тибетской архитектуры, испытавшей в свою очередь влияние индийских и китайских традиций. Также одним из положительных моментов в распространении буддизма в Бурятии является то, что в его монастырях (дацанах) были открыты специальные школы с тремя факультетами: цаннидским (философским), манба (медицинским), чжуд (мистическим). Их выпускники, наиболее способные и отличившиеся, впоследствии защищали ученые степени по буддийской философии “гэбшу” и “габчжу”, которые современными западными буддологами приравнивается соответственно кандидату и доктору философских наук. Новый подход к историческому прошлому позволяет признать, что буддийский фактор в прошлой жизни бурятского народа был в целом положительный. Он не исчерпал себя и в настоящее время” (21, стр.47-48). Репрессии и насилие в годы тоталитарного режима по отношению к служителям культа, насильственный отказ от религии — привёл к отрицанию и забвению всего того положительного, что включает в себя, своё содержание религия. Была упущена уникальная возможность сохранения духовных традиций, как бурятского народа, так и русского народа в Байкальском регионе. Также значительны были потери с точки зрения возможности воспроизводства духовных традиций в последующих поколениях. Эти потери тем более катастрофичны, что в то время конфессиональная и национальная культуры были тесно взаимосвязаны. “На территории нашей страны буддисты проживают в Бурятской, Калмыцкой и Тувинской республиках, где распространен ламаизм школы гелукпа. Народами, населяющими эти регионы, буддизм был воспринят еще в средние века. Рост национального самосознания последних лет повлек за собой возрождение традиционных ценностей, в первую очередь буддийских, воспринимаемых как этнические и специфичные. Вновь совершаются буддийские обряды, устраиваются празднества. Во многих местностях открываются храмы и монастыри, играющие все более важную социальную роль. В школах обучают национальному и тибетскому письму и языку, знакомят с историей буддизма, с основами тибетской медицины. Кроме указанных районов традиционного распространения буддизма все больше общин образуется в различных городах и местностях страны. Крупнейшей из них является Санкт-Петербургское общество буддистов” (22, стр. 125).

Более того, буддийские Дхарма — центры возникли во многих российских городах — Омске, Иркутске, Чите, Новосибирске, Красноярске, Петропавловске-Камчатском, Ижевске и других местах. И общества, которые не входили в прошлом в зону распространения буддизма в России.

В Бурятии и в районах проживания бурят за пределами республики идет процесс духовного возрождения — и шаманизма, и буддизма. В практике возрождения сегодня, пожалуй, не проявляются те противоречия, которые наблюдались в истории взаимоотношений буддийской конфессии и бурятской народной религии боо-мургэл. Большинство современных бурят, проживающих в УланУдэ, проявляют двоеверие. Двоеверие характерно и для ряда сельских местностей Бурятии, особенно для Агинского округа Тунки, Баргузинского и Курумканского районов.

Благодаря духовной миссии посланцев Далай-ламы — буддийских Учителей, живущих в Бурятии, и духовного представителя Далай-ламы Геше Тинлэя. Современные жители Байкальского региона имеют возможность глубже, чем их предки, усвоить буддийское Учение, осознать его близость и отличие от традиционной религии своих предков, чтобы, сохраняя уважение к древним духовным традициям своего народа, приобщиться к знаниям, открытым Буддой Шакьямуни человечеству.

Центральное Духовное Управление Буддистов России сейчас находится в г. УланУдэ. Высшим духовным лицом в буддизме России является Бандидо Хамбо-лама. В настоящее время Бандидо Хамбо-ламой России является Дамба Аюшеев. Посланцы Бурятии сейчас проходят обучение в Гоман-дацане (в Индии), там, они получив Высшие Наставления от лучших Учителей по буддистским Сутрам и Тантрам — принесут на родину, как мы предполагаем, для своих земляков Высшие Знания по Буддистскому Учению.