Прецедент, который не создан

Рассказ задержанного активиста Байкальского движения
не для слабонервных 😉

Иркутские экологические организации – Байкальская Экологическая Волна и Байкальское Движение – не удовлетворены тем, что Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат прекратил свою работу «по техническим причинам» — из-за нехватки сырья. Они настаивают на том, что государство в лице президента и премьер-министра должно принять политическое решение. Тем самым будет создан прецедент, который можно будет использовать во всех аналогичных случаях.

Как известно, экологические объединения использовали практически все легальные способы донесения своих предложений и требований до высшей власти. 10 октября, в 15 часов, они собрались в небольшом сквере у памятника пролетарского писателя Горького, чтобы передать в приемную лидера партии «Единая Россия» Владимира Путина очередное
письмо.

Особенностью акции стал не состав участников и не текст
послания, но его размеры: письмо было написано на трех ватманских листах, а
затем наклеено на лист картона. Позднее участники акции рассказывали: у них создалось впечатление, что прежние письма не доходили до адресата просто потому, что терялись где-то по дороге. Потерять письмо размером с дверь действительно сложно, но зато его можно не принять. В чем общественники и убедились спустя несколько минут.

От бюста Горького до входной двери здания по адресу улица Ленина, 26 (где, среди прочих офисов и находится приемная Путина) экологисты в высшей степени аккуратно прошли на зеленый светофор, по пешеходным переходам. Подурачившись пару минут перед камерами
фотокорреспондентов – вот, дескать, большому человеку большое письмо, аж в дверь не проходит – двое письмоносцев и группа сопровождения из восьми-девяти соратников вошли в фойе. А там их ждал неприятный сюрприз: вопреки сложившейся в партии «Единая Россия» традиции доступности, открытости и в
хорошем смысле слова гласности, вопреки расписанию и информации предварительно проведенной разведки, двери приемной были закрыты в самый разгар рабочего дня. Дежурившая в фойе вахтерша видимо впервые увидела
у дверей приемной такое количество посетителей, и так и не смогла толком объяснить, почему же граждане России не могут исполнить свой самый приятный гражданский долг – открыть власти глаза на творящиеся безобразия.

Зато своими взглядами на проблему добра и зла пришли поделиться двое граждан в форме, подозрительно напоминавшей милицейскую. Кто как, а я далек от мысли, что это были настоящие милиционеры. Потому что настоящие милиционеры, как все мы помним, предельно вежливы и при
встрече с гражданином – каким бы быдлом тот не выглядел – всегда вежливо подносят правую руку к козырьку и представляются. Эти же двое, один с погонами прапорщика, другой с погонами сержанта, на повышенных тонах
потребовали от участников акции предъявить какое-то разрешение.
Кто-нибудь знает, у кого нужно спрашивать разрешение на посещение фойе офисного здания на Ленина, 26? Потом один из них потребовал от фотографов разрешение на съемку. Врать не буду – разрешение дышать в письменном виде не спрашивал. Зато действовал: энергично размахивая руками,
подталкивая в спины отстающих и лапая грязными руками объектив довольно-таки дорогой камеры, псевдо-прапорщик за пару минут вытеснил всех присутствующих на улицу.

Активисты БД и БЭВ в некоторой растерянности устроились у дверей, рассуждая меж собой, что же теперь делать. Пока кто-то набирал номер общественной приемной, пытаясь понять не закрылись ли сотрудники внутри (кое-кто заглядывал в окна и ему показалось, что таки да – приемная закрылась только перед неформатным посланием), прапорщик вызвал по рации подкрепление – два экипажа патрульно-постовой службы и группу офицеров.

Увы, но мы вынуждены признать: в городе орудует многочисленная и хорошо организованная структура, члены которой носят милицейскую форму. От настоящих милиционеров эти отличаются повышенной грубостью: при встрече никогда не представляются, при первой возможности валятна землю и тащат в служебную машину, не объясняя причины и ваш статус. Трех участников акции таким образом убрали с улицы сразу, а еще пятерых – спустя пару минут, слегка остыв и оглядевшись. Заодно прибрали и троих журналистов, стоявших вообще на другой стороне улицы Горького, через трамвайные пути от места происшествия.

О том, что было дальше, слабонервным лучше не знать. Потому что милиционеры отвезли всех задержанных в Кировский районный отдел внутренних дел, известный в городе как место, где однажды чуть не зарыдал от ужаса и отвращения только что назначенный начальник областного управления внутренних дел. С тех пор прошло несколько лет и уже только старожилы помнят эту историю, но РОВД как было, так и осталось – самым грязным, уродливым и обшарпанным в городе. Задержанных поместили в комнату, по старинке именуемую Ленинской. Несчастный вождь мирового пролетариата ворочается в своем хрустальном гробу всякий раз, когда в Кировском отделе, в мрачном, плохо освещенном зале с немытыми окнами и ободранными стульями, поминают его имя… При товарище Сталине за такое глумление над именем Ленина начальника РОВД расстреляли бы (как вредителя), при товарище Хрущеве настучали бы по голове ботинком, а при товарище Андропове отправили бы в Узбекистан — хлопковые поля караулить.

В современной нам реальности его, скорее всего, ценят как выдающегося специалиста психологической борьбы с мелким хулиганством: попав в такое помещение однажды, вы сделаете все возможное, чтобы никогда больше ваши пути не пересеклись с милицией. Сотрудники РОВД знают, какое действие оказывает их рабочее место на случайного посетителя и как могут стараются поддержать его воспитательный эффект. Всякого задержанного – даже если это вопиюще честный, ни в чем не виновный человек – фотографируют на фоне патриотических плакатов на мобильный телефон и предлагают пройти «откатать пальчики». Обе процедуры, уверили нас специалисты, абсолютно незаконны, а фотографирование, по сути, бесполезно: при отсутствии вспышки, низком качестве объектива и гнусном освещении из шести лампочек мощностью в 50 ватт каждая – опознать «правонарушителя» по снимку просто нереально. Не верите? Сходит к стенду «Их разыскивает милиция»: таких лиц просто не бывает.

Для углубления ощущений у задержанных спрашивают документы, удостоверяющие личность. Лучше, конечно, таковые иметь – занятые переписыванием милиционеры спокойны и имеют вид очень довольных собою людей. Нужно ведь понимать, что вы в их владениях – временный гость, а им тут жить и карьера в какой-то степени зависит от количества задержанных и оформленных. К тому же, если вы не отвлекаете милиционера вопросами и претензиями, он пишет намного быстрее. Зато если будете приставать с глупостями типа «Что вообще происходит?» и «Что со мной будет?» вам без тени улыбки сообщат, что сейчас заправят трактор и расстреляют вас во дворе. Улица Фурье, прошибает вас холодным потом, совсем недалеко от улицы Литвинова, где в 1937 году во дворе управления НКВД, говорят, именно так и делали. Так что лучше помолчите, нервы целее будут. Тем более, что вас обвиняют в участии в несанкционированном митинге, и все ваши доводы – мол, нельзя участвовать в митинге, находясь от него в 15-20 метрах, тем более, что и митинга никакого не было – никого вообще не интересуют. Скажите спасибо, что вас не обыскивают в поисках пояса шахида и записок от Березовского.

После того, как ваши данные записаны участниками задержания (тем самым патрулем ППС), вас попросят подождать в коридорчике, пока в ленинской комнате проходит какой-нибудь развод. За время ожидания вы можете насмотреться всякого. Например, как милиционеры приводят двух задержанных совершенно криминального вида. Один, а затем и другой, тут же примется раздеваться до пояса, чтобы продемонстрировать чистые, без следов инъекций, вены: «Да чтобы я кололся!…». Можно подумать, наркотики принимают только внутривенно, а внутривенно – только в руку. Милиционеры, впрочем, охотно верят «правильным пацанам»: сними с одного форму, переодень на другого, а первому выдай спортивный костюм, кепку и кроссовки — разницы не заметишь. Разве что у настоящего владельца кепки все тело в характерных тату. И верно: через минуту он уже рассказывает, как гостил у кума по ст. 162, ч. 2 УК РФ, был в активе и порядок знает. Судя по уважительному взгляду милиционера, статья серьезная, а манера поведения – единственно правильная в сложившейся ситуации.

К сожалению, на этом этнографическая часть экскурсии заканчивается и начинается осмотр достопримечательностей. Зрелище – куда там декоративной камере воскового Колчака. Выбитые ступеньки, сто лет не знавшие ремонта стены, и, наконец, кабинет дежурного участкового – на три стола и одну потайную кровать (в шкафу). С высокого потолка свисают на голых шнурах два лампочки, но на них можно не обращать внимания – они не работают. Когда становится действительно темно (а пока вы увлеченно рассматривали всю эту роскошь, прошло уже два с половиной часа) выясняется, что на стене висят лампы дневного света, но из трех попыток включить их успешно завершается только одна. Один из сотрудников вскрывает скрутку, соединяющую куски провода, два других пишут протоколы почти вслепую. Компьютеры? Вы что, шутите? Говорят, у них в ксероксе краска кончилась, какие тут компьютеры… Впрочем, вру! Когда настал момент поставить на место одного слегка зарвавшегося задержанного, из недр какого-то компьютера была извлечена распечатка с описанием всех его задержаний со дня рождения. То есть где-то что-то есть. Но не в кабинете участкового.

А в кабинете участкового зато дыры в окнах. В туалете – дверь как раз напротив двери кабинета – стекол в окне нет в принципе, батареи спустя месяц после начала отопительного сезона мало отличаются по температуре от воды в Ангаре. Милиционеры и раньше казались мне людьми мужественными, но теперь я знаю точно: это герои. Кто еще способен сидеть на сквозняке и часами задавать одни и те же вопросы, да еще и хвалить условия работы: здесь, дескать, не уснешь. Действительно, холодный ветерок бодрит даже в начале октября, зато вопросы греют.

Понять милицейскую логику нечего даже пытаться, это посильнее, чем «Диалоги» Платона. Зачем, например, сотрудники милиции интересуются размерами заработной платы задержанного, удалось понять только после того, как один из задержанных оказался безработным. Тут ему досталось – по первое число. Бедолагу упрекнули в том, что он, имея высшее образование, временно не работает; имея ограничение к военной службе по зрению – не служит, и, будучи по диплому историком, отказывается отвечать на простой вопрос: кто был главным анархистом при Ленине? Вождь ехидно ухмыляется с парадного портрета: «Так его! Интеллигенция, батенька, не мозг нации, а…» Дальше, если в школе учились, сами знаете.

Только чудом диалог милиционера и задержанного не заканчивается банальным предложением выйти побазарить как реальные пацаны – вмешивается старший по званию. Заодно он советует младшему коллеге не тыкать задержанному, работать быстрее, а в свободное от несения службы время заняться каким-нибудь спортом. К сожалению, по морально-этическим соображениям этот во всех смыслах выдающийся монолог не может быть опубликован в печатных и электронных СМИ.

Рано или поздно любое развлечение начинает утомлять. Последней вспышкой, озаряющей угасающее сознание, становится чтение заполненного милиционером протокола. Сумрачные тени Даля, Ожегова и Солженицина встают по углам кабинета и тянут, тянут бессильные пальцы к шее выпускника Иркутского института МВД – удушить за издевательство над великим, могучим, правдивым и свободным русским языком… Да только нет у них методов против лейтенанта – к примеру – Сапрыкина. Пишет он без грамматических ошибок, но сукно его предложений могло бы пойти на самые лучшие генеральские шинели: канцелярит в острой форме. Увы, есть такая болезнь…

Последних участников неудачной акции выпустили на свободу почти в полночь. Усталыми, но с абсолютно чистой совестью, потому что ни одна административная
комиссия в мире не сможет переубедить активистов Байкальского Движения: БЦБК должен быть закрыт. Точка.

PS. Автор искренне благодарит всех сотрудников Кировского РОВД за предоставленную возможность ознакомиться с работой отдела. Пользуясь случаем, редакция обращается к начальнику ГУВД по Иркутской области и городского управления внутренних дел с просьбой утеплить окна и включить, наконец, отопление в здании РОВД. Милиционеров все-таки жалко…