06.10.2009

Особая экономическая нецелесообразность

Автор: admin

Большому Голоустному как центру особой туристической зоны ничего не светит.
Об этом заявил губернатор Иркутской области Дмитрий
Мезенцев в ходе правительственного часа на сессии Законодательного Собрания.

По словам губернатора, ОЭЗ туристско-рекреационного типа в Большом
Голоустном совершенно бесперспективно. Что, в общем-то, было понятно еще год
назад, когда все начиналось. Но зато перспективна другая такая же зона, только
в Слюдянском районе.

Тема особой туристической зоны на Байкале вызывает в регионе столь же
грустные усмешки, что и аббревиатура БЦБК. При отсутствии сколько-нибудь
значимого регионального бренда, идея масштабного развития туризма на Байкале
регулярно вызывает небывалый ажиотаж среди областных властей, отражаясь в
проектах разной степени авантюрности.

Собственно, все причастные к таким проектам в той или иной степени понимают
их несбыточность, как и тот печальный факт, что «большого туризма» в
смысле курортов, пятизвездочных отелей и прочих пляжных радостей на Байкале не
будет никогда. Однако понимают они и то, насколько привлекательна сама идея, и
то, какие большие деньги под эту идею можно «выбить». Не зря ведь в
некоторых проектах «засветилась» даже такая одиозная личность, как
Татьяна Казакова, чуть было не получившая под свое крыло роскошный и
дорогостоящий проект туристической зоны в Листвянке. Который, между прочим,
напрочь угробил бы весь исток реки Ангары.

Изложим вкратце основные тезисы, которые многократно обсуждались и
обсуждаются туроператорами – людьми, хоть и достаточно далекими от властей, но
близкими к туризму. Именно эти люди знают, что туризм на Байкале – это большой
развесистый миф. Растущий, однако, на поле чудес – или где-то рядом с ним.

Во-первых, на Байкале холодно. С этим фактом не поспоришь – даже в самых
теплых заливах, даже в конце июля, вода редко прогревается до плюс 18. А
среднего европейца, не говоря уже о каком-нибудь калифорнийце или кубинце, даже
при плюс 22 охватывает дрожь и желание спрятаться в теплый номер. В мире нет
примеров массового туризма в столь прохладных климатических зонах – за
исключением так называемых «экстремальных» и
«экологических» туристов, которых по определению не может быть много.
И которым, кстати, не так уж и нужны гостиницы и рестораны.

Во-вторых, на Байкале дорого. Это, конечно, преодолимо – но вряд ли при
нашей жизни. Сомнительное удовольствие проживания на рядовой байкальской
турбазе с пьяными соседями, идеальной слышимостью, продуваемыми насквозь
стенами и туалетом марки «сортир» во дворе, обходится где-то начиная
от 50 долларов в сутки на человека – что вполне сравнимо со вполне
комфортабельными «тремя звездами» в Шарм-эль-Шейхе, Бедайхэ или даже
на побережье Греции. Само собой, сравнение по уровню обслуживания,
безопасности, медицины и, главное, температуры воды при этом – далеко не в
пользу Байкала.

В-третьих, на Байкале совершенно нет инфраструктуры. Само собой, особая
туристическая зона с этим и призвана бороться – но проблема не в одной только
инфраструктуре. Да, туристическая зона приведет на берег Байкала дорогу,
электричество, обслуживающий персонал (пусть даже из соседней деревни) и теплые
унитазы. А как быть с медициной? С милицией? Со связью? С транспортом – чтобы
от комфортабельного зала аэропорта на комфортабельном автобусе через 30,
максимум 60 минут путешествия по красивой дороге сразу в номер? Для этого
недостаточно перестроить какой-нибудь Маритуй – для этого нужно перестроить
весь Иркутск с сотнями километров окружающих трасс. А это – совсем другое
дело…

В-четвертых, на Байкале совершенно нечего делать. Это наши соотечественники
вполне удовлетворяются национальными видами увеселения, среди которых алкоголь
занимает главенствующее место. Иностранцу, отдавшему кровные доллары-евро за
каждый день отдыха, нужны развлечения. Не пьяный местный житель, ведущий коня с
туристом в поводу, а аквапарки (в теплой воде или в соответствующем
снаряжении), бассейны, фуникулеры, шоу-программы, шопинг (именно шопинг, а не убогие
китайские тряпки и поделки иркутских художников, выдаваемые за народное
творчество), причесанная и приглаженная местная экзотика с благоустроенными
туалетами и телефонами на каждой развилке тропинок (на которую пока что только
Тальцы тянут, и то с большим трудом).

В-пятых… и вот это – самое тяжелое. А именно – местные жители. В смысле,
иркутяне и улан-удэнцы. Их на Байкале в последнее время стало так много, что
яблоку некуда упасть. В районах, доступных на автомобиле, в солнечные дни
палатки стоят буквально впритык друг к другу, а машины паркуются зачастую за
2-3 километра до турбазы. При этом увеселительный набор «местных»
весьма незамысловат – водка, танцы, громкая музыка, и обязательные
«братания» со всеми окружающими. Включая пугливых иностранцев. А
главное – щедро оставляемый после себя мусор, который мгновенно превращает
самые красивые места в банальную свалку.

Наверное, достаточно. Все перечисленное, кстати, отлично известно и
туроператорам, и их иностранным клиентам. То, что иностранцы рвутся на Байкал –
это некий миф, активно поддерживаемый русской стороной, но совершенно
неизвестный за пределами России. Да, Байкал – это символ, образ, бренд,
действительно известный во всем мире. Побывать на Байкале был бы рад любой
турист, особенно экстремал. В теории. И вовсе не для того, чтобы отдохнуть – а
всего лишь для того, чтобы потом рассказывать об этом всем друзьям и знакомым.
Все мы знаем, например, о существовании горы Джомолунгмы – но отдыхать мы едем
отнюдь не на ледник Кхумбу, а на пляжи в Анталии. С Байкалом у иностранцев –
примерно та же история. Да, бренд, да, интересно – но ехать для этого в
холодную и страшную Россию вовсе не хочется…

Сравним Байкал с его младшим братом — монгольским Хубсугулом. На Хубсугуле
нет никакой особой туристической зоны – однако дело там поставлено очень
хорошо. Весь южный берег озера представляет собой огороженную территорию, на
которую пропускают только туристов и жителей прибрежных поселков. И никого
более. Ни под каким видом. Туристов, само собой, за деньги – пусть и
сравнительно небольшие, но при том потоке иностранцев, который туда идет,
Хубсугул занимает почетное место в госбюджете Монголии. Туристы могут проживать
в турбазах – вполне европейских, с теми самыми пресловутыми теплыми унитазами и
почти горячим душем – или в своих палатках. Но палатки они могут ставить только
на специально отведенных местах, костры жечь – на специальных кострищах, и за
все это тоже берется плата. Мусор… ну, если лень пройти три метра до
ближайшего мусорного бака, то вечером весь мусор соберет монгольский мальчик.
Бесплатно.

Казалось бы, ничего хитрого – но на Хубсугул иностранцы валом валят. А на
Байкал – нет. Хотя на Хубсугуле и с дорогами тоже не очень, только грунтовки, и
многоэтажных отелей нет. Зато есть рыбалка на все вкусы – весьма дорогостоящая,
кстати, и охота – еще более дорогостоящая, и катания на лошадях-оленях, и
вечерние дискотеки, и монгольский хор с национальными инструментами, и
монгольская кухня… А главное – все вполне приемлемо по ценам. При желании
можно вписаться в десять долларов в сутки – с едой и теплым ночлегом.
Почувствуйте, что называется, разницу. При этом, прошу заметить, без
многолетних проектов, потраченных миллионов долларов и федеральных программ.

Вернемся, однако, к родным берегам. С самого начала было понятно, что ОЭЗ и
в Листвянке, и в Большом Голоустном бесперспективны. Хотя бы потому, что
провозить туда заявленное количество туристов нереально, даже если построить
шестиполосное шоссе.

В этом отношении ОЭЗ в Байкальске, конечно, выглядит гораздо реалистичнее.
Байкальск – город, а не захудалый поселок, он потенциально готов к приему
десятков тысяч туристов, и такой прием отработан годами на потоках
горнолыжников. Жители Байкальска живут за счет сдаваемых квартир – а это мощный
гостиничный потенциал, пусть и не совсем легальный. В Байкальске много места –
в отличие от узкой полоски берега в Листвянке и продуваемого всеми ветрами
ущелья в Голоустном, здесь можно расширяться что на север, что на юг – до
Слюдянки и Посольска, хоть на все двести километров. Ну, а главное – через
Байкальск проходят Транссиб и федеральная автомобильная трасса, –
следовательно, транзитную нагрузку с Иркутска можно смело снимать. Более того –
а Байкальске есть все условия для строительства международного аэропорта. А о
горнолыжке, аквапарке и вполне приличных галечных (да и песчаных) пляжах и
говорить нечего. Горнолыжная трасса, кстати, еще один плюс – зимой тоже будет,
чем заняться.

Самое интересное в новшествах губернатора – то, что одним махом решается и
проблема БЦБК. В самом деле, с закрытием комбината и его вполне вероятным
банкротством (при условии передачи территории банкрота в распоряжение местных
властей, разумеется) регион получает комплекс зданий с готовым отоплением,
канализацией, парковыми зонами и заасфальтированными дорогами. Сдать в
металлолом оборудование и переделать бывшие цеха под гостиничные и
развлекательные комплексы гораздо проще, чем создавать их «с нуля»
где-нибудь в пади Крестовой. В которой, кстати, совершенно неизвестно, куда девать
отходы – в отличие от того же Байкальска, получающего в наследство от комбината
мощнейшие очистные сооружения.

Опыт скоростного превращения заводских цехов в торговые комплексы в Иркутске
свидетельствует о большом опыте, накопленном в этом деле местными строителями –
так что дело остается за малым. А именно – подписать и оплатить. Хотя
необходимость что-то оплатить, конечно, по нынешним временам способна многих
отпугнуть даже еще вчера смешными суммами…

Но хочется верить, что за губернатором и министрами не заржавеет. Ведь не
бывает же так, чтобы все время ничего не получалось…