На величественном озере Байкал в России, желание туристских денег наступает на нетронутые пейзажи

ОЗЕРО БАЙКАЛ, Россия – На берегу озера, которое считается более глубоким и древним, чем любое другое, есть место, которое некоторые местные жители считают священным. Именно здесь, в поселке на острова Ольхон на Байкале, кремированные останки шаманов были помещены в деревья, говорят многие жители.
Четыре года назад русская семья переехала в деревню и купила участок земли в «шаманском лесу», который сейчас считается частью национального парка. Ярко-розовый дом, который они построили, стал символом растущих разногласий относительно озера Байкал – примерно в 2700 милях восточнее Москвы – поскольку место становится всё более популярным для туристов из Восточной Азии, а также – с учетом ограничивающей международные поездки пандемии – и для россиян.
Одни считают, земля никогда не должна была продаваться с самого начала. Розовый дом олицетворяет стремительную застройку ценной экосистемы, где обитает более 2500 видов и подвидов животных, половина из которых существует только здесь. Другие – рассматривают возмущение по поводу розового дома как отсталое мышление. Они указывают на экологические ограничения, которые, по словам многих местных жителей, сдерживают туристический потенциал в регионе, ставшем зависимым от отрасли.
«Это стало символом», — говорит гид Юлия Фадеева. «Все здесь знают о розовом доме».

Правительство России уже приступило к освоению других экологически уязвимых районов Сибири и Арктики, чтобы использовать энергетические ресурсы и обезопасить потенциальные транспортные коридоры, поскольку изменение климата открывает новые маршруты. Однако Байкал — это дело, требующее особенной осмотрительности, для Кремля.

Озеро внесено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО с 1996 года, и для многих россиян его нетронутое величие является частью национальной идентичности.

Москва в этом году значительно ослабила законодательство, защищающее Байкал и бывшее одним из условий ЮНЕСКО. В настоящее время разрешенные виды деятельности включают ограниченные лесозаготовки, строительство крупных предприятий по переработке пищевых продуктов и сжигание отходов.

Больше всего активистов и ученых беспокоит то, что будет больше «розовых домов» – захвата земли, который приведёт к строительству жилых и туристических объектов в ранее нетронутых районах.

«Это разрушает наиболее уязвимый прибрежный ландшафт,» – говорит Евгений Симонов, координатор международной коалиции «Реки без границ».

Между тем Россия объявила 2021 год «Годом Байкала», приглашая приезжать даже ещё больше людей.

Дом нерпы

Озеро Байкал, врезающееся в сибирскую тайгу севернее границы с Монголией, в некоторых местах глубиной в милю и, как считается, возрастом 25 миллионов лет. Оно содержит 20 процентов мировых поверхностных пресных вод и является местом обитания байкальского тюленя, или нерпы, единственного вида пресноводных тюленей.

Во время зимних морозов лед одновременно и удивительно чистый, и достаточно прочный, чтобы по нему могли ездить машины. По словам синоптиков, 1 февраля температура упала до минус 38 градусов по Цельсию (минус 32,8 по Фаренгейту).

Для тех, кто живет рядом с озером, он обладает аурой мистицизма, связанной с сильной верой в шаманизм, духовную практику, связывающую энергетические силы и природу. Многие загадывают желания, стоя у него. Некоторые относятся к нему, как к живому человеку или даже близкому другу. Но его воды уже не так чисты, чтобы можно было пить, после многолетнего сброса сточных вод.

По словам активистов, новый список разрешенных, но регулируемых видов деятельности содержит множество возможных исключений. Например, лесозаготовка разрешена только в случае «санитарных» сплошных рубок при поражении деревьев вредителями. Михаил Крейндлин, юрист Гринпис и эксперт по особо охраняемым природным территориям, сказал, что эта мера может привести к более масштабной заготовке древесины по правилам, соблюдение которых трудно обеспечить. Сплошные рубки могут усугубить лесные пожары, опустошившие Сибирь за последние годы.

Во время пятичасовой поездки от города Иркутска до района острова Ольхон грузовики, идущие навстречу с брёвнами, были частым явлением.

Экологи подняли тревогу, что законодательство, регламентирующее минимальный и максимальный уровень воды, который управляется плотиной, также можно обойти. Этот пункт постоянно вызывал разногласия между руководителями предприятий и активистами. Целые отрасли промышленности в регионе, особенно компании, зарабатывающие на гидроэнергетике, зависят от воздействия на уровень воды в озере.

Но повышение уровня представляет опасность для уникальных видов рыб Байкала, некоторые из них живут или имеют свои нерестилища на более теплых, небольших глубинах.

«В основном вы убиваете всё, что живёт на этих нерестилищах, притоком холодной воды», — сказал Симонов из «Реки без границ».

Популяция омуля, байкальской белой рыбы, была одним из видов, пострадавших от изменения уровня воды. Запасы омуля сократились настолько сильно, что в 2017 году был запрещен любой коммерческий промысел.

Хотя Байкал в настоящее время не внесен в Список объектов всемирного наследия, находящихся под угрозой, ЮНЕСКО планирует рассмотреть положение дел в сохранении озера в июле. Директор Центра всемирного наследия ЮНЕСКО Мехтильд Рёсслер сообщила в своем заявлении, что агентство ООН не получало необходимых экологических оценок от правительства России.

«Мы действительно очень обеспокоены сообщениями об ослаблении режима охраны, и связались с властями Российской Федерации по этому поводу, но пока не получили никакой дополнительной информации,» – говорит Рёсслер.

Губернатор Иркутской области Игорь Кобзев заявил The Washington Post, что «не подпишет ни одного документа, если будут возражения экологических организаций».

«Мы будем искать компромиссы и открыто обсудим все вопросы,» — сказал Кобзев.

Но местные ученые заявили, что их возражения пока игнорируются.

«В течение нескольких месяцев мы боролись за то, чтобы получить хоть какое-то объяснение на каждой встрече и на каждом круглом столе,» – говорит Марина Рихванова, эколог из Иркутска, лауреат Экологической премии Голдмана, которая считаются «зеленой нобелевской».

«Мы можем только сделать вывод, – добавляет она, – что все эти изменения [экологических правил] необходимы для некоторых частных или финансовых интересов».

Плата за туризм

Гала Сибирякова выросла в Листвянке, небольшом поселке недалеко от места, где Ангара вытекает из Байкала. Когда-то к дому подходил олень. Теперь набережная представляет собой ряд отелей и ресторанов для размещения растущего числа туристов.

Эти изменения Сибирякова не приняла. Пятнадцать лет назад она переехала в другое место на берегу озера – в отдалённое село Хужир на острове Ольхон, в котором проживает около 1500 человек. В то время электричество там было в новинку.

«Потом туризм пришёл сюда тоже,» – говорит Сибирякова. «Теперь мои друзья подшучивают надо мной и спрашивают, куда я уеду дальше».

Остров Ольхон стал излюбленным местом гостей Байкала. Летом сюда можно добраться на пароме. Зимой множество минивэнов, называемых буханками, перевозят до восьми пассажиров по импровизированной ледяной дороге по озеру. Некоторые автомобили буксируют за собой по льду надувные лодки-бананы.

На льду брошенные окурки и фантики. Ямки, сделанные для «французского поцелуя» — высосать из лунки рюмку алкоголя, а затем закусить ягодами.

Некоторые туристы обматывают деревья разноцветными лентами, копируя шаманский молебен. Позже активисты отрезают их, потому что ленты сдавливают деревья и ломают ветви.

Фадеева, местный гид, говорит, что клиенты часто хотят зажечь красочные дымовые факелы возле ледяных гротов, чтобы создать уникальное фото в Instagram. (Она отказывается, полагая, что это наносит вред пещерам).

Любой, кто входит в эти пещеры или закрытые гроты, также должен быть осторожен, куда ступает – они популярны в качестве туалетов.

«Бабушка говорила, что если ты злишься или в плохом настроении, не следует даже смотреть в сторону Байкала, чтобы не навредить плохими мыслями,» – говорит Сибирякова. «Теперь люди мочатся на нём».

Три года она работала на местном уровне в службе национальных парков. По её словам, одной из самых неприятных частей работы была неэффективность существующих правил.

Штраф за размещение переносной сауны у берега, очевидный риск для озера, составляет 3000 рублей, или около 40 долларов США, но сауны с радостью примут этот штраф, если они взимают 2000 рублей (27 долларов США) за один час.

По словам Сибиряковой, ещё туристы разводят костры вдоль озера, что представляет собой угрозу для многих животных и растений. Недавно она уволилась с работы в парковой службе, потому что не согласилась с некоторыми из своих коллег, которые, по ее словам, рассматривают вопрос об утверждении «глэмпинга» – роскошного кемпинга – на Сарайском пляже, это рядом с шаманским лесом.

«Люди должны понять, что некоторые места запретные,» – говорит она. «Некоторые территории должны быть охраняемыми. Но люди не желают слышать, что им что-то не разрешено».

Быстрое развитие

Наталья Бенчарова выросла в Москве. В 1995 году она побывала на Байкале и влюбилась с первого взгляда. В конце концов, она оставила хорошо оплачиваемую работу и переехала в Хужир, где они с мужем Никитой уже более 20 лет управляют самым старым гостевым домом в деревне.

Сначала было трудно, так как с деньгами было туго. Но потом начали приезжать туристы, и жители Хужира поняли, что сдача в аренду свободных комнат может быть прибыльным делом.

«Стало ясно, что деревне нужны новые источники дохода, и туризм стал ответом,» – говорит Бенчарова. «Когда у нас появилось электричество, последовал огромный туристический бум».

В Хужире сейчас вышки сотовой связи, школы и арт-программы даже более изощренные, чем в Иркутске, сибирском городе с населением около 600 000 человек. Тем не менее, жители Хужира по-прежнему замкнуты в конфликте между теми, кто утверждает, что этот район страдает от «чрезмерного туризма», и теми, кто полагается на постоянный поток посетителей, чтобы заработать на хлеб.

«Я не думаю, что существует такое явление, как чрезмерный туризм,» – говорит Семен Майор, владелец местной туристической компании. «У меня есть мечта, что однажды у нас будет канатная дорога на острове Ольхон».

Хотя в Хужире остались причудливые гостевые дома, появилось несколько многоуровневых отелей, некоторые из них принадлежат китайским инвесторам. Одна гостиница была построена прямо на берегу и теперь представляет собой пустое бельмо, признанное незаконным за нарушение экологических норм. Еще одна соседняя, фешенебельный «Порт Ольхон», подлежит сносу по распоряжению региональных властей, но она по-прежнему сдаёт комнаты тем, кто знает, по какому номеру звонить.

«Мы все ждём»

На побережье напротив Хужира – через Малое море, или «маленькое море» по-английски – недавно была проложена дорога вдоль береговой линии, что встревожило местных активистов, которые опасаются, что это – сигнал о следующем участке под освоение.

«Нам всегда говорят, что должен быть некий баланс между защитой озера и развитием,» – говорит Виталий Рябцев, местный экологический активист. «Но где баланс? У нас огромный дисбаланс, когда развитие командует всем и устраняет любые конфликты интересов».

Бенчарова регулярно посещала общественные собрания, где обсуждения по этому вопросу переходили в крики. Она не согласна с Рябцевым по большинству вопросов, настаивая на том, что её средства к существованию на первом месте. Однако она согласилась с тем, что развитие Хужира зашло слишком далеко.

«Когда сегодня 10 рублей, завтра 20 рублей, потом 500 рублей, а потом вдруг 100 000 рублей, человек утрачивает чувство меры,» – говорит Бенчарова. «И очевидно, это очень плохо, нескончаемое строительство. Шесть месяцев проходит, и появляется ещё отель».

Печально известный розовый дом остается частью борьбы за будущее озера Байкал.

В 2019 году хозяин розового дома умер от сердечного приступа. Его жена сообщила местным новостным агентствам, что пара подвергалась постоянным преследованиям за строительство дома. Она продолжает жить там, так как вопросы о будущем строения – и о том, придется ли его снести – решаются в суде.

«Если она выиграет, здесь будут осваиваться и другие участки», – говорит Фадеева, местный гид. «Мы все ждем, что будет дальше».

Оригинал статьи: https://www.washingtonpost.com/world/2021/04/01/russia-baikal-tourism-environment/